Вернувшись домой из центра занятости, Варсонофий заметил, что в лучах яркого полуденного солнца его старая не отремонтированная квартира казалась особенно неуютной. Древний линолеум, истертые обои, давно не крашеные газовые трубы, словно сговорившись, одновременно выставили напоказ все свои изъяны, не оставляя возможности не замечать их, как это можно было делать уже начиная с легких сумерек. Увы, долгое пребывание в положении безработного, вынужденного перебиваться случайными заработками, не могло не сказаться на состоянии жилища, как и вообще всего, что требовало периодического обновления, не говоря уже о гардеробе, обуви, зубной щетке и бритвенном станке.

Многим вещам, которыми Варсонофий постоянно пользовался, шел уже третий, а то и четвертый десяток лет. Когда-то давно, еще в советское время, он бережно складывал на лоджии с полусгнившими рамами то, что другие безжалостно выбрасывали сразу, как только в этом отпадала текущая необходимость. Вот почему в институт Варсонофий Онуфриев ходил с дипломатом, в котором носил учебники еще в школу, а потом, спустя годы, уже в другом институте начал носить ботинки, купленные в середине восьмидесятых годов и заботливо отложенные про запас на полку в мебельной стенке.

Он даже очень удивлялся, когда разные люди при виде этих туфель смеялись и спрашивали, где он нашел такой древний фасон, - ведь форма обуви для него не имела вообще никакого значения, а ни разу не ношеные туфли, примерно тридцать лет пролежавшие в шкафу рядом с уже не нужными видеокассетами, ни разу не использованными вьетнамскими ракетками для настольного тенниса и такими же новыми чехословацкими пластмассовыми мячиками, а также какими-то совсем уже древними и непонятно откуда взявшимися, но тоже прекрасно сохранившимися спортивными штанами и курткой-ветровкой, были в идеальном состоянии.

Тем не менее, за долгое время хлама в квартире скопилось столько, что дальше хранить его было уже негде, а на всякий случай сэкономленные на будущее вещи пришли в негодность прямо в своих заводских упаковках. Все это было нужно безжалостно выбрасывать, и Онуфриев, скрепя сердце, приступил к морально мучительному для его бережливого характера процессу. Сначала он собрал и сдал в макулатуру старые журналы, многие из которых несмотря на твердое намерение прочитать хотя бы наполовину так ни разу и не открыл. Заодно удалось избавиться от старых книг, где описывались принципы управления первыми ЭВМ, в работе которых использовались еще перфокарты.

Вскоре в стоявший во дворе мусорный ящик перекочевал и старый двухкассетник знаменитой торговой марки International, красноречиво говорившей о том, что под ней, похоже, объединились все подпольные мастерские мира. Надо заметить, что этот ярко раскрашенный магнитофон, снабженный цветными светодиодами, мелькавшими в такт музыке вокруг динамика, не ударил в грязь лицом и полностью оправдал репутацию марки, под которой был выпущен в таинственных азиатских, а, быть может, и европейских подвалах, где сидели подневольные рабочие, за кусок хлеба собиравшие эти удивительно дешевые приборы, а также, вполне возможно, "Акайвы", "Пауэрсоники" и прочие порождения контрафактного гения.

Красивый и легкий International сломался уже через два месяца после того, как оказался в распоряжении Варсонофия, - правда, не полностью, а только в одной из кассетных ниш. Спустя время вышел из строя второй лентопротяжный механизм, и длинный International стал простым радиоприемником. Увы, по прошествии примерно года радио стало вместо трансляции выдавать глухой фоновый шум, и на этом карьера магнитофона закончилась, однако он прожил на захламленной лоджии еще примерно четверть века. Как ни странно, сразу после попадания в мусорный контейнер International исчез, что вызвало у Онуфриева удивление - ведь давно уже никто не пользуется кассетами с магнитной пленкой, а радио можно слушать прямо из мобильного телефона.

Мало-помалу разгребая горы мусора, Варсонофий добрался до ящика, где лежали кубики, которыми он играл в детстве, журналы "Малый Моделяж", приложения к журналу "Юный Техник", и некоторые модели, собранные им из готовых пластмассовых наборов. Надо признать, что, будучи легок на подъем, Онуфриев без лишних колебаний брался за много дел сразу, но редко хоть одно при этом доводил до конца. Вот почему в этом ящике валялись частично собранные им из картонных журнальных заготовок грузовики, корабли и самолеты, заканчивать сборку которых он так и не стал ни спустя месяц, как планировал, откладывая их в сторону, ни спустя тридцать лет.

К текущему моменту все старательно склеенные в школьном детстве заготовки пришли в жалкий вид, покрылись толстым слоем пыли, сильно помялись, и потому им предстояло переместиться в мусорный контейнер вслед за магнитофоном. Роясь в этом ящике, Онуфриев также нашел когда-то склеенную им картонную коробку, которую авторы одного конструктора представили как "Ремонтный цех будущего".

Они утверждали, что спустя пару веков вышедшие из строя машины не придется чинить вручную, а нужно будет просто загрузить в некую просторную камеру, и направленное компьютерами излучение напылит металл там, где он истерся, восстановит изношенные детали, очистит от ржавчины корпус и соединит части сломанных узлов. По замыслу создателей, серый картонный цех оснащался батарейкой и простым тумблером, после включения которого над дверью мигала лампа и откуда-то изнутри доносился гул, длившийся секунд пять. На пульте управления также имелась кнопка с надписью "Масштабирование и придание дополнительных возможностей", которая, как пояснялось в инструкции, позволяла "менять размеры исправленных машин в меньшую или большую сторону и заметно расширять их функциональность".

По той причине, что эта "восстановительная камера будущего" состояла всего из десятка деталей, ей посчастливилось стать одной из немногих конструкций, собранных Варсонофием до конца. Правда, потом у него не оказалось под рукой плоской батарейки с напряжением в 4,5 вольт, которая во время его школьной юности, как и многое другое, была жутким дефицитом. Вот почему он так ни разу и не посмотрел, как мигает лампа и не послушал, как гудит неведомый механизм, заключенный в закрытой коробочке, поставлявшейся с конструктором в уже готовом виде. Эту коробочку нужно было приклеить к задней стенке игрушечного цеха и протянуть торчавшие из нее провода к тому самому тумблеру, который запускал "процесс восстановления машин".

Вспомнив, что где-то в другой комнате в железной вазе была бережливо отложена на будущее старая плоская батарейка, купленная на вещевом рынке уже после развала советской страны, Онуфриев решил перед тем, как выбросить все недоделанные и даже доделанные им модели, включая сильно деформированный вжатыми в него космическим кораблем "Восток" и вертолетом "Ми-8" "восстановительный цех", посмотреть, как он "работает".

Вставив в гнездо батарейку, он бросил в камеру наполовину собранные им стиральную машину и барабанную установку, закрыл дверцу и включил тумблер. Как и обещала инструкция, лампа над камерой цеха мигнула, и изнутри раздался непродолжительный гул. Пока шел процесс, Варсонофий несколько раз надавил кнопку "масштабирования и придания дополнительных возможностей". Открыв камеру, он вытряхнул из нее недоделанные им модели, которые теперь были плотно сцеплены каким-то зеленым веществом, с виду напоминавшим пластилин. "Очень похоже на клей ПВА, только подкрашенный", - подумал Варсонофий.

Тут же потеряв интерес к склеившимся заготовкам, он, опять во время гудения нажимая на кнопку рядом с тумблером, провел процедуру "восстановления" с моделями холодильника и гусеничной танковой платформы, потом бросил туда игрушечную ванную и пластмассовые колеса для грузовика, бумажный сервант в компании картонных стрел экскаватора и подъемного крана, люстру и смеситель для душа, оставшийся от конструктора для постройки многоэтажных домов.

Все эти модели и детали выходили из цеха сцепленными "подкрашенным клеем ПВА", местами вроде как прямо на глазах менявшим оттенок от салатового до изумрудного. "Совсем уже старье, даже клей забродил, и как это он не затвердел за столько лет?" - удивился Варсонофий и бросил назад в коробку соединившиеся в камере детали из разных конструкторов и наборов для моделирования. Сразу по завершении последней восстановительной процедуры в цехе что-то щелкнуло, и лампа над его дверьми погасла.

"Да, и как это старая батарейка еще продержалась целых десять минут?"- подумал Онуфриев и швырнул цех в коробку к сцепившимся антеннами, крыльями и подставками моделям, старым игрушкам и кубикам. Он упал туда дном вверх, и, присмотревшись, Варсонофий увидел в нижнем левом углу логотип в виде странного улыбающегося зеленого существа с огромными глазами. Рядом с ним стояла надпись: "Отзывы о нашей продукции присылайте в туманность "Конская голова", - после которой шел длинный непрерывный ряд цифр.